Вместо итогов года)

пятница, 29 декабря 2017

06:48

Kono ko

тройка, семерка, туз... тройка, семерка, дама! ©

продолжая прошлогоднюю традицию, копирую свои личные книжные итоги года :glass:

Категории книжного флэшмоба 2017

Мой скромный книжный вклад:

11. Книга, которую вы собирались прочитать в прошлом году. (имеется в виду, 2016 еще =))

Патрик Уикс, "Империя масок".
Патрик Уикс, "Империя масок".

Dragon Age такой Dragon Age

Когда-нибудь надо было ознакомиться с этим диковинным зверем, называемым "игровая литература"

. Однако ж, приквел Инквизиции, мимо пройти было нельзя. Как и предполагалось, при чтении такого "зверя" пришлось делать большую скидку на то, что автор больше сценарист, чем писатель, но еще бОльшую скидку, как оказалось, пришлось делать на перевод. Ярлык "игра", навешанный на текст, как будто оправдывает привлечение в переводу людей, не имеющих вообще никаких литературных способностей, и усугубившим тот факт, что Уикс и без того довольно "по-игровому" пишет. Привычка описывать внешность персонажа не многословно, не красивым словесными оборотами, а коротко и скупо, выделив лишь пару ярких деталей, видимо, исходит оттого, что все остальное должен дорисовать художник и отшлифовать аниматор... а в данном случае - фантазия читателя, как автор, наверное, думал. Но уж больно много на эту фантазию осталось "пустого пространства", которого хорошие писатели не допускают. С характерами то же самое: они не вплетены в текст последовательно, образно и литературно, как это делают писатели, а вложены очень емко и коротко в отдельные фразы, высказанные этими персонажами. При этом говорят эти персонажи примерно так же редко, как делают это в играх, оттого и их характеры считываются не единым текст-образом, а словно редкие зарубки на длинном стволе, или, допустим, кардиограмма человека в коме: ничего - ничего - ничего - БАЦ (характер) - ничего - ничего - ничего.

На самом деле надо отдать Уиксу должное: пусть и не традиционно-литературно, но он во многое умеет. Например, в диалоги, емкие и короткие фразы, характеризующие персонажа лучше, чем иные многостраничные сложновывернутые словеснонагроможденные описания иных авторов. Или в динамику и увлечение сюжетом, когда в час ночи, не в силах оторваться, переворачиваешь страницу за страницей, вспоминая святое - далекое детство и какой-нибудь "остров сокровищ" с фонариком под одеялом

. Или в отсылки к оригиналу (играм), доставляющие особое удовольствие отдельной категории фанатов. Нет, правда, поначалу даже доспехи из сильверита (+1 к силе/+0.75 к телосложению, +1.75% к вероятности ошеломить цель) или из драконьей кожи (+1 к хитрости/+1 к ловкости, +3,5% к пробиванию брони, +4% к устойчивости к урону от огня) вызывали улыбку и сильнее погружали в мир и происходящее в нем. Всякие Колдовские Ужасы и Восставшие из Мертвых так же доставляли знающим. Правда после стотыщпятисотого упоминания сильверит с драконьей кожей стали работать ровно наоборот и вызывали только :facepalm:

. Да и основы ведения боя автор изучал скорее по играм, с соответствующей терминологией и описанием тактики, а не по книгам типа "для начинающих фехтовальщиков". И все же главное в книге есть - это сюжет, персонажи, приключения, динамика, и какая-никакая, но интрига.

Для поклонников мира/игры и/или любителей динамичных сюжетов.

Алексей Пехов, "Синее пламя".
Алексей Пехов, "Синее пламя".

Зашло лучше, чем первая часть истории - "Летос". ~~Но может это отчасти заслуга предыдущей книги, после которой Пехов просто гений литературного таланта~~. Мир, по которому путешествуют герои вот уже вторую книгу, стал раскрываться пространственно и в глубину, со всей его древней магией, множеством сказочных существ, десятками разновидностей чудовищ, губительными конфликтами в далеком прошлом и пугающим грядущим. Со всеми герцогствами и королевствами, кланами и народами, географией и границами. Множество терминов и названий наконец-то стали запоминаться

. Персонажи тоже не отставали, выдавая ранее скрытое, получая новое, и теснее, закономерно, привязываясь друг к другу. Циркач-акробат с потусторонней меткой, которая вот-вот должна его убить; наемная убийца, далеко не девичьего возраста, скрывающаяся от бывших коллег; девушка с задатками некроманта и приблудный мастер меча - каждый из этой компашки имеет за плечами пережитые трагедии, тайные способности и человеческое лицо, которому нужна опора и поддержка, друг и товарищ. Их совместное путешествие, слава ~~Богу~~ Пехову, не растянулось на н-дцать томов (хотя могло) а, пережив немало боевых приключений, нашло свою цель. Финал понравился: с одной стороны, получены ответы и раскрыты тайны, с другой - все еще впереди. С интересом почитаю продолжение, если будет.

Для любителей отечественной фэнтези.

42. Книга, затрагивающая тему религии.

Сюсаку Эндо, "Самурай".
Сюсаку Эндо, "Самурай".

Японцы ничего не делают просто так. Если японский писатель озаглавливает свою книгу самым затасканным (за пределами самой Японии) японским словом, значит, он что-то конкретное имеет в виду. Вкладывать в простое название с десяток смыслов и подсмыслов - это японская творческая традиция. Так же, как и не вкладывать ничего, а использовать лишь эстетику написания самого названия. Эндо-сан идет еще дальше - на протяжении всей своей книги он называет просто "самураем" ГГ своего повествования, не смотря на то, что у этого человека (ГГ) есть и имя, и фамилия (известные читателю), и характер (само собой) и более конкретное (чем слово "самурай") обозначение социального статуса (мэсидаси). Это исторический роман, рассказывающий о реальных событиях 1613-1620гг, когда группа японцев была отправлена в Новую Испанию для заключения торговых сделок с "южными варварами".

Книга, как казалось, совсем не о самураях. И не только о слугах ("самурай" - дословно "служащий"), или об их взаимоотношениях с хозяевами, сколько о религии. Или о путешествиях. Или о бескрайнем мире. Или о людях, которые везде одинаковы и всегда лгут. Скорее, обо всем сразу. Францисканский священник, искренне верящий в Христа, и искренне верящий в то, что Япония достойна милости Его, мечтает сделаться епископом Японии, получив, тем самым, эксклюзивное право на миссионерство, распространение христианской религии в этой непростой стране. В своем искреннем стремлении и искренней любви он (очевидно!) путает личное тщеславие с промыслом Божьим, легко находя оправдания и своим действиям, и своему вранью: работая испано-японским переводчиком он безжалостно и без сомнений в своей правоте искажает сказанное одной стороной другой. Во имя несения слова Его японскому народу, разумеется. Однако, нельзя назвать этого персонажа антагонистом - как это часто и хорошо умеют делать японцы, в книге нет однозначного добра или зла, есть просто люди, по тем или иным обстоятельствам, по тем или иным убеждениям, оказавшиеся по разные стороны баррикад. Эндо-сан тщательно показывает читателю и все обстоятельства, и все характеры, которые завели таких разных людей, про которых он пишет, именно туда, куда завели.

Повествование неспешно и неторопливо, созерцательно, не смотря на то, то охватывает довольно большой отрезок времени. В лучших японских традициях Эндо-сан обращает внимания на каждую мелкую деталь, скрупулезно вставляя в повествование и звук топоров, и мокрый соломенный плащ, и тяжесть вязанки, и толщину черных кос, и запах хвои, в взмах крыла лебедя, и вкус еды, и "мелкий грех", случающийся с мужчинами по утрам. При всем этом внимании к деталям, его полотно остается огромным и масштабным: из крошечной японской деревни через тихий океан в Мексику, пересечь ее всю и через другой океан - в Испанию, а затем, за последней надеждой - в Рим. А потом в обратном порядке. Расхлебывать последствия как собственных решений, так и всех тех, кто врал, кто отправлял, и кто вел. Скромный маленький человек, попавший в жернова воспитания, политики, религии, обстоятельств. Эндо-сан препарирует перед читателем как христианство, так и японский менталитет, неспособный проникнуться верой в худого изможденного человека, неудачника, повешенного на кресте. В книге нет резких сюжетных поворотов или ярких эмоциональных моментов, по крайней мере, мне они таковыми не показались. Все было логично и вытекало из предыдущих решений и обстоятельств. Что касается эмоций, то в японских традициях принято их скрывать, скрывает их и Эндо-сан, невозмутимо (казалось бы) описывая и шторма, уносящие за борт людей, и восстание ацтеков в Новой Испании, и корысть японских торговцев, готовых принять христианство ради сиюминутной денежной выгоды, и бесстрашие священника, идущего в стан врага чтобы отпустить грехи умирающему христианину, и преданность настоящего самурая, и предательство власть имущих, от религии они или от светской власти. И заученность ответов старосты "правильной" христианской деревни, на все вопросы о том, рад ли он своей новой жизни, рад ли он учению Божьему и тому что стал христианином, отвечающий без запинок: "си, падре.... си, падре... си, падре". И спокойный вопрос своему слуге в конце длинного, тяжелого и нежеланного путешествия: "ты веришь в Христа, Ёдзо?" - "Да" - "Никому не говори".

Очень интересная книга в традиционном японско-созерцательном стиле, сталкивающая разные культуры и разных людей. На любителя.

33. Книга, базирующаяся на фольклоре/мифологии

Чингиз Айтматов, «Пегий пёс, бегущий краем моря».
Чингиз Айтматов, «Пегий пёс, бегущий краем моря».

обложка

Не сказать, что целиком "базирующаяся", но играющая в сюжете важную роль, можно сказать, один из главных героев.

Что мне нравится у многих писателей советской школы - это умение спросить о большом, рассказывая малое. Казалось бы, читаешь о рядовом событии в рядовом поселке - а чувствуешь, как-будто в этом месте находится целая вселенная. Читаешь размышления одного простого персонажа, а узнаешь философию целого мира. Читаешь про семейный конфликт деда с зятем, а видишь глобальное противостояние общечеловеческой духовности с ограниченностью и корыстью.

Книга состоит из двух не связанных повестей: "Белый пароход", и "Пегий пес, бегущий краем моря".

Первая повесть рассказывает о жизни 7-летнего мальчика, имя которого мы так и не узнаем. Он живет даже не в глухой деревне - в хозяйстве лесничего на три двора, в живописной глуши на краю заповедника. Все его развлечения - посмотреть в дедов бинокль на край озера Иссык-Куль, где раз в сутки в одно и то же время виднеется белый пароход, поговорить с друзьями - все тем же биноклем и недавно купленным портфелем, да дать имена особо упорно попадающимся под ноги камням. А вот бед у мальчика в разы больше, только он их не осознает. Слишком мал, чтобы понять, что фактически он - беспризорник, никому не нужный сирота, и это при живых родителях, тетке, дядьке, деде и бабке. Единственный, кто о нем хоть как-то заботится, так это старый дед, заслуженный ветеран и трудяга, сделавший за свою жизнь много добра, но не заслуживший ни капли уважения даже у родственников. Такой же никому не нужный добрый беспризорник, как и мальчик, только дед. Его бескорыстная забота о мальчике и его рассказы - легенды, например, о Рогатой матери-оленихе, прародительнице всего киргизского народа, заменяют мальчику родительскую опеку и воспитание, в чем-то даже религию. Иногда, когда становится совсем грустно и плохо, мальчик мечтает о том, чтобы стать рыбой и уплыть по бурной реке в озеро, к белому пароходу, на котором обязательно будет ждать его отец. А еще иногда в хозяйстве случаются гости, и если они добры к мальчику, то кажутся тому настоящими сказочными богатырями из дедовых легенд. Главное событие, переворачивающее жизнь мальчика - школа, до которой нужно долго добираться верхом, и в которую его возит, естественно, дед. Все бы ничего, и так тоже можно жить, и книга отнюдь не кажется грустной или полной обреченности, а напротив, достаточно светлой и доброй, но...

Но главный человек в хозяйстве - лесник, дедов зять, мелкий местечковый царек, подворовывающий у государства, несмотря на всю свою мелочность, обладающий, тем не менее, всеми замашками зарвавшегося столичного чиновника. Глухой затяжной конфликт с тестем проходит красной линией через текст, поначалу тихо и незаметно, но как и ружье на стене у классика, однажды выстреливает, приводя к трагедии. И трудно сказать, кто или что несет на себе больше вины - злоба мелкого "царька" или доброта и уступчивость деда, конфликт и его причины неоднозначны, однозначны только последствия. А последствия были просты. Пока пьяные взрослые воровали заповедные деревья и жрали краснокнижных животных, мальчик стал рыбой.

"Пегий пес, бегущий краем моря". Здесь в качестве "одного из героев" - мифы малых северных народов. Небольшое племя, живущее рыбной ловлей и охотой на нерп, и, опять-таки, мальчик, на этот раз 11 лет. Взрослые охотники впервые берут его с собой на охоту, и это тоже настоящее событие в его жизни. Но случается шторм, а следом - туман, и трое взрослых мужчин с мальчиком оказываются посреди океана в маленькой лодке, без еды, воды и каких-либо ориентиров, куда плыть. Жизнеописание быта племени, его мифов и легенд, а также поведение людей в этой тяжелой ситуации - вот и вся небольшая повесть. Во время чтения то и дело ловила себя на мысли, что хорошо, что эту историю описывал "советский" писатель, а не какой-нибудь западный "гонец за званием бестселлера", ибо последний наверняка добавил бы героям желание (а то и действие) сожрать друг друга. А так все правильно - взрослые люди из почти дикого племени ведут себя как люди, а не как звери. Как и должно быть в любой ситуации.

15. Книга, в названии которой есть имя.

Эрик-Эмманюэль Шмитт, "Оскар и Розовая Дама".
Эрик-Эмманюэль Шмитт, "Оскар и Розовая Дама".

обложка

Небольшая книга состоит из пяти... еще менее крупных произведений

"Оскар и Розовая Дама", "Мсье Ибрагим и цветы Корана", "Дети Ноя", "Борец сумо, который никак не мог потолстеть", "Десять детей, которых не было у мадам Минг". Была ли в том задумка автора или издателя, но каждая из этих пяти историй разворачивается в разных концах света, в разное историческое время, но обязательно главный герой каждой из книг - ребенок или подросток, попавший в сложную, часто смертельно опасную, ситуацию. Разве что в последней, пятой, истории рассказывается про пожилую китаянку, мечтавшую иметь 10 детей, но попавшую под всем известный запрет. Вот ее трудно назвать ребенком, как и рассказчика, от лица которого эта история ведется, но все равно и здесь главные герои - дети.

Но обо всех по порядку. Первая история, давшая название всей книге, рассказывает о мальчике, больном лейкемией и доживающим свои последние дни в больнице, причем рассказ ведется от его лица. Справиться с ситуацией и с самим собой ему помогает Розовая Дама - пожилая сиделка, очевидно, в розовой медицинской униформе; остроумная, позитивная, и, судя по всему, весьма опытная в общении с больными детьми, женщина. Она не только находит подход к этому мальчику, рассказывая небылицы и легко и просто отвечая на самые сложные его вопросы, но и буквально возвращает ему радость жизни, поддерживая так, как не умеет больше никто. Очень милая, очень душещипательная история, написанная детским языком в прямом и переносном смысле, способная вызывать скупую слезу у любого мало-мальски чувствительного читателя.

Вторая история рассказывает о французском мальчике, которого бросили собственные родители, но не бросил сосед - иммигрант с Ближнего Востока. Пожалуй, самая странная история из всех: мотивы и психология поведения персонажей этой истории чаще вызывали у меня фейспалм, чем сопереживание. Третья история рассказывает про еврейского мальчика, которого во время войны укрывает на оккупированной фашистами территории католический(!) священник. Немного про религию, немного про войну, и снова от лица ребенка. Четвертая история перемещается в Японию, к "трудному" подростку, живущему на улице, которого "подбирает" наставник школы сумо. Здесь я сугубо субъективна, но эта история мне показалась настолько неправдоподобной, что лучше бы выдавала себя за фантастику... и нет, описания сумо как дисциплины борьбы прекрасны. Ну и пятая, как я уже писала выше, отправляет читателя в Китай, и хорошо, что в этот раз автор хотя бы не от лица китайца пишет.

В общем и целом, автор, конечно, профи. Обманчиво легкий стиль повествования, простым языком поданные сложные философские вещи, прекрасно развитое умение красиво складывать буковки. Игра на самых легкопробивающих среднестатистического читателя вещах: дети, несправедливость, смерть; бравирование литературным образованием и знанием Конфуция... хмм... это еще похвала, или уже не совсем? Стойкое ощущение, что тебя водят за нос. Как будто двухдневная командировка в глухую деревню талантливого, но легкомысленного журналиста: он написал про жизнь в деревне достаточно подробно, но недостаточно вдумчиво. Не "прожил" ее. Это как разница между раскрученным актером, давно и заслуженно зарабатывающим большие деньги, и молодым талантом, настолько вжившимся в роль, что забывшим, что это просто роль, и невольно заставившим забыть об этом зрителей. Вот такие двойственные впечатления: с одной стороны, я вижу хорошую работу профессионала, а с другой хочу воскликнуть голосом Станиславского: "не верю!". Пусть и нет у меня на это прав.

19. Любимая книга друга.

Орсон Скотт Кард, "Игра Эндера", "Голос тех, кого нет".

8. Книга, опубликованная в этом году.

Решила выбрать этот пункт, хотя книга подходит и под пункт про космос, и про ограниченное пространство, и про восстание, и про любимый жанр (НФ), и про неоднозначного протагониста тоже. Вот сколько пунктов нашлось, хотя речь всего лишь о...

Дж. М. Хаф, К. К. Александер. Mass Effect Andromeda: Восстание на "Нексусе".

50. Книга любимого жанра

Джеймс Кори: "Пробуждение Левиафана", "Война Калибана", "Врата Абаддона".

А еще моя орхидейка решила, что без ее цветов Новый Год - не праздник :laugh: